Продается медвежья шкура
Распутин, В.
Я справлюсь!
Охотник Василий «был хороший медвежатник, и начало схватки со зверем почти сразу же переходило в конец… Шкуры он продавал туристам, причем любил рассказывать, как ему достался медведь, чтобы туристы не просто топтали шкуры в своих городских квартирах, но и относились к ним с должным уважением». Но однажды, в канун Нового года, Василий допустил ошибку, в результате которой ситуация кардинально меняется. Сам охотник становится жертвой: белогрудый медведь начинает преследовать человека, чтобы отомстить за убийство своей медведицы. На зверя устраивают облавы, но пули его не берут.
Наконец наступает день, когда прятаться уже нет сил, и Василию ничего не остается, как выйти навстречу медведю, на дуэль. Только медведь безоружен, а у охотника — карабин. Охотник убивает медведя, но это отнюдь не облегчает ему жизнь: Василия начинает мучить совесть, и он задумывается о праве людей вмешиваться в судьбу обитателей тайги.


О сюжете в двух словах
На первый взгляд, очень простая новелла о схватке человека с медведем и о праве людей вторгаться в жизнь обитателей таежного леса. Однако восприятие природы как единого с человеком организма неизбежно приводит к размышлениям над очень глубокими по своей сути вопросами: о жестокости и милосердии, о судьбе, о свободе сделать тот или иной выбор, о последствиях своих действий и о мере ответственности за свои дела. И прежде всего эти вопросы касаются существования человека в среде себе подобных.
Актуальный рассказ для обсуждения с подростками. В этом возрасте очень важно межличностное взаимодействие со сверстниками, крайне остро стоит проблема поиска своего места в подростковой группе. Взрослеющие люди проходят через сложные ситуации в общении, соревнуются друг с другом, враждуют, учатся сотрудничать и дружить. Очень важный рассказ для осознания последствий, побочных эффектов действий человека. Ведь однажды ситуация и роли могут измениться…
Эксперты ГБУК города Москвы «Центральная городская детская библиотека имени А.П. Гайдара»
Он устал от страха и тревог, от необходимости подавлять их усилием воли — не один раз, выходя из зимовья, он чувствовал себя жертвой, которую выманивают для расправы.
Раньше он не знал, что такое страх, ему казалось, что это что-то близкое к лени — человеку не хочется делать то-то и то-то, и он придумывает для себя всякие отговорки. Но сейчас он чувствовал на себе постороннее действие, чуждое всему, что в нем было, — он впустил постороннего человека погреться, а тот взял да и выгнал его самого. Там, наедине с медведем, он искал в себе силы, способные уничтожить страх, но их не было, словно и его самого уже не было — он забыл сказать самому себе, куда он ушел и что с ним сталось.
Ему не хотелось ни разговаривать, ни ходить — все казалось неискренним, даже шаги.
Прошло несколько дней — однажды ночью он вышел к больному оленю, который лежал в загоне и за которым пастухи ухаживали по очереди. Ночь была холодная, даже собаки забрались в зимовье — так получилось, что медведь подошел совсем близко.
Он прыгнул на Василия откуда-то сбоку, наверное, из своей засады, в которой он его ждал. Падая, Василий закричал, а потом ему казалось, что он кричит беспрестанно, но вдруг наступило утро, в котором со всеми остальными был и он. Это показалось ему опять удивительным, и он, слушая рассказ пастухов о том, как на крик выскочили собаки и спасли его, думал о чудесах, которые потому и называются чудесами, что позволяют человеку выйти из опасности живым.
Медведь помял его не сильно. Но сам медведь ушел. Теперь уже не оставалось никаких сомнений, что он преследует его, Василия. Роли переменились: на этот раз не человек охотился за зверем, а зверь охотился за человеком. Все привычное становилось для Василия непривычным — те же тропы, та же тайга, но сам он был теперь в положении преследуемого, и они изменили к нему свое отношение. Они казались чужими и подозрительными. Они были против него.
Василий спрятал тозовку, которой он больше не доверял, и стал ходить только с карабином.
Однажды он со стыдом обнаружил, что идет с карабином за водой, — до речки было всего каких-нибудь двадцать шагов. Он остановился и стал вспоминать, когда он мог взять с собой оружие, но так и не вспомнил: это было мгновение, вышедшее из-под его контроля, это мгновение контролировал страх. Василий выругался и отнес карабин в зимовье.

Он шел не торопясь, не зная, что навстречу ему, так же не торопясь, движется медведь. Летний день был солнечный и зеленый — ни тот, ни другой не могли пожаловаться на погоду.
Как нарочно, они встретились на просторной поляне, где было место, чтобы упасть обоим. Василий вышел с одной стороны, медведь — с другой. Словно боясь, что человек его с кем-нибудь перепутает, медведь зарычал и поднялся, показывая свою белую грудь.
Он сильно отощал. Он волочил переднюю лапу — она, видно, была перебита и не срасталась. Глаза были усталые и злые, но через все это проступало медвежье достоинство.
Несколько мгновений они стояли друг против друга, словно не могли договориться, кому начинать первым. Потом медведь, не выдержав, пошел вперед — это было его законное право. За месяцы преследования он научился хитрости и осторожности, но не стал пользоваться ни тем, ни другим. Он приближался, и Василий поднял карабин. Медведь прыгнул.
Выстрел прозвучал как-то неохотно, но пуля сделала свое дело. Медведь упал. Василий, обозлясь, выстрелил еще раз и сразу же пожалел об этом — можно было уже не стрелять.
Он подошел к туше медведя и сел рядом с ней. Ни радости, ни удовлетворения он не чувствовал. Не зная, что делать, он достал из кармана кусок черного хлеба и стал вяло и безучастно жевать.
Он, победитель, сидел рядом с медведем и казался себе убийцей. А медведь лежал рядом с ним и, наверное, даже не знал, что его убили: он был по-прежнему гордый и сильный.
Отрывок