Отрывок
— А что, если у меня вдруг протечёт панцирь? — спросила однажды черепаха у белки.
— Ну... — сказала белка. — Тогда и посмотрим. Сейчас ведь нет дождя?
— Нет, но если вдруг пойдёт дождь и если вдруг панцирь протечёт...
— Не надо так переживать, черепаха, — сказала белка и ободряюще похлопала её по панцирю.
Черепаха вздохнула.
— А если вдруг у меня земля уйдёт из-под ног, и я повисну в воздухе. Что тогда?
Этого белка тоже не знала. Не знала она и что будет, если черепаха вдруг не сможет ползать или ей целый день придётся горевать. А ведь ей этого совсем не хотелось.
— А если это всё-таки случится, белка, — спросила черепаха в отчаянии, — и мне придётся целый день горевать...
Белка попыталась себе это представить, и эта картина совсем ей не понравилась.
— Скажи, белка, я — грустная? — спросила черепаха.
— Да, — ответила белка, — я думаю, ты сейчас грустная.
— Правда? — спросила черепаха и удивлённо улыбнулась. — А я и не знала, что могу быть грустной. Так-так. Значит, сейчас я грустная.
Она радостно огляделась по сторонам и издала какой-то странный звук, как будто хрюкнула.
— Но теперь ты уже не грустная, — сказала белка.
— Да? — спросила черепаха, и лицо её помрачнело.
— А теперь опять грустная.
— Правда? — спросила черепаха. — Как трудно быть грустной! — И она задумчиво нахмурила лоб.
Белка подтвердила, что и в самом деле быть грустной очень непросто и что ей самой это ни разу не удавалось. Черепаха засияла от гордости, но тут же спохватилась и постаралась опять тревожно нахмуриться.